Scherbov, S., & Ediev, D. (2016). Does selection of mortality model make a difference in projecting population ageing? Demographic Research, 34(2), 39-62. http://doi.org/10.4054/DemRes.2016.34.2
Сергей Щербов и Далхат Эдиев исследовали, насколько результаты моделирования смертности зависят от примененной в расчетах модели. Проблема крайне актуальна: все большее количество исследований, в частности, исследования старения населения, опираются на прогнозные сценарии снижения смертности. При этом, как правило, изменения возрастных показателей смертности не являются ключевым элементом демографического прогноза. В комплексных демографических прогнозах снижение смертности очень часто моделируется постепенным увеличением ожидаемой продолжительности жизни. Сценарий изменения интегрального показателя смертности не учитывает возрастной дифференциации динамики смертности. В итоге при одних и тех же исходных данных прогнозные оценки могут сильно варьироваться.
Авторы сравнили прогнозные смертности в 2050 году для Италии, Японии, России, Швеции и США, составленные с использованием четырех различных моделей: Ли-Картера, линейной экстраполяции, Брасса и Бонгартса. Результаты значительно различаются (рисунок 1). Наибольшие различия в итоговых прогнозных демографических структурах наблюдаются в старших возрастах (рисунок 2). Результаты демографического прогнозы обычно выражают в неких сводных показателях. Поскольку чаще всего темой исследования демографических структур оказывается старение населения, на основе прогнозов часто рассчитывают показатели демографической нагрузки пожилыми. Авторы демонстрируют (рисунок 3), что различия в демографических структурах, полученных разными методами прогнозирования смертности, не столь велики, если измерять демографическую нагрузку пожилыми традиционным способом (доля населения в возрасте старше 65 лет по отношению к численности населения в возрасте 20-64 лет). Однако различия становятся существенными, если применять показатели, учитывающие различия в возрастных коэффициентах смертности (например, проспективный показатель демографической нагрузки пожилыми, т.е. доля населения с остаточной ожидаемой продолжительностью жизни 15 лет и меньше по отношению к населению в трудоспособном возрасте).
Завершают статью Щербов и Эдиев следующей рекомендацией: везде, где только возможно, при демографическом прогнозировании лучше моделировать весь профиль возрастных коэффициентом смертности, а не принимать допущения относительно динамики сводного показателя смертности, ожидаемой продолжительности жизни. И уж во всяком случае необходимо указывать, какая из моделей прогнозирования возрастных коэффициентов смертности использовалась (как ни странно, очень часто исследователи на публикуют эту информацию).
Рисунок 1. Базовые (2013) и прогнозные (2050) возрастные профили коэффициентов смертности, полученные различными методами. Примечание. Использованные методы: bong - Бонгартс; brass - Брасс; de - метод прямой экстраполяции; lc - Ли-Картер; baseline - оценка методом Бонгартса для базового (2013) года.
Рисунок 2. Возрастные структура населения в 2050 году, полученные разными методами прогнозирования. Примечание. Использованные методы: bong - Бонгартс; brass - Брасс; de - метод прямой экстраполяции; lc - Ли-Картер; baseline - оценка методом Бонгартса для базового (2013) года.
Рисунок 3. Традиционный и проспектовый показатели демографической нагрузки пожилыми в 2050 году для разных прогнозных оценок возрастной структуры. Примечание. Использованные методы: bong - Бонгартс; brass - Брасс; de - метод прямой экстраполяции; lc - Ли-Картер. Показатели демографической нагрузки пожилыми: conventional - отношение населения в возрасте более 65 лет к населению в возрасте 20-64 лет; prospective - отношение численности людей с остаточной ожидаемой продолжительностью жизни менее 15 лет к численности населения старше 20 лет и остаточной ожидаемой продолжительностью жизни не менее 15 лет.
Публикация в жунрале Демоскоп Weekly, #679-680